Дорога к счастью - Страница 36

— Это не я, а Пазетти пытается флиртовать со мной.

— Но ты его поощряешь. — Он поднял руку. — Все, дискуссия закончена.

— Перестань обращаться со мной, как с наложницей из гарема! — взорвалась Кристина. — Я приехала из свободной страны, где женщины имеют равные права с мужчинами.

— Ваших мужчин и мужчинами-то не назовешь, — презрительно бросил Риккардо. — Полагаю, моя жена будет вести себя так, как я прошу.

— Ты не просишь, — возразила Кристина, — ты указываешь мне, как себя вести!

— Ладно, я указываю тебе держаться подальше от Мино Пазетти.

Тогда ей впервые пришла мысль, что Риккардо не любит ее так, как ей хотелось бы. Для него жена была лишь частью той собственности, которой он имел право распоряжаться по своему усмотрению.

К счастью, вскоре выяснилось, что Кристина беременна. Риккардо сиял, он стал еще более заботливым и нежным. Лаура, узнав новость, захлопала в ладоши от радости, а вскоре объявила, что тоже хочет выйти замуж и родить ребенка. Кристина улыбнулась и посоветовала ей набраться терпения. Она тогда не связала свою беременность с отъездом Джизеллы, которой вдруг захотелось навестить родителей, живших в Неаполе.

Как странно, думала теперь Кристина, что ее падение с лестницы — и как следствие выкидыш — произошло через два дня после возвращения Джизеллы домой. Что это? Простое совпадение? Хотя, возможно, жена Карло здесь ни при чем, ведь была еще неудачная поездка к матери Риккардо, Эмилии Феррати…

Сообщение мужа о предстоящей поездке в Милан удивило Кристину.

— У меня создалось впечатление, что ты не поддерживаешь с ней отношения, — сказала она. — Ты даже не пригласил ее на свадьбу.

— Да, я не мог простить ей, что она слишком быстро нашла замену моему отцу.

— А теперь простил?

Риккардо пожал плечами.

— Она моя мать.

— А ее новый муж? Как ты к нему относишься? — спросила Кристина.

— Вполне приличный человек. Вряд ли мы его увидим, он постоянно разъезжает по делам.

— Твоя мать знает, что я не итальянка?

— Знает.

На следующий день они вылетели в Милан. К тому времени беременность Кристины стала заметна, временами она ощущала толчки плода и сердце замирало от нежности.

— Ты что-то притихла, — заметил в самолете Риккардо. — Плохо себя чувствуешь?

— Тошнит немного, — призналась Кристина. — Ничего страшного, скоро пройдет.

— Пожалуй, я выбрал для визита к матери не самый подходящий момент. Если хочешь, мы можем вернуться домой. — Он посмотрел на часы. — Мы легли на курс всего десять минут назад.

— Не стоит возвращаться. Думаю, это бывает у многих во время подъема самолета. Тошнота уже проходит, не беспокойся, — сказала Кристина, хотя испытывала соблазн избежать встречи с матерью мужа, от которой она не ждала для себя ничего хорошего.

Риккардо нежно улыбнулся ей.

— Женщины, по-моему, самые выносливые существа на свете, — сказал он.

— Нам положено быть выносливыми, чтобы терпеть вас, мужчин.

— Бедные мученицы! — засмеялся Риккардо.

Кристина незаметно разглядывала его и думала, что совсем не знает этого человека, хотя досконально изучила его тело. Возможно, ей никогда не суждено понять его.

В аэропорту их дожидался лимузин с водителем в белых перчатках. Дом Феррати показался Кристине слишком большим для двух пожилых людей и роскошным даже в сравнении с римским особняком.

— А что за дело у мужа твоей матери? — поинтересовалась Кристина.

— Он работал когда-то в нашей фирме экспертом по международной торговле. Теперь он в этом качестве служит в ООН.

Их встретил у подъезда высокий дворецкий в темном костюме, в белой рубашке и в белых перчатках. Риккардо почтительно поздоровался с ним, выйдя из машины, и помог выйти Кристине. Тошнота не проходила, и она чувствовала себя скверно.

Внутри дом был вполне современным, даже слишком, на ее вкус. Мебель была явно сделана на заказ, дорогая, но неудобная, отметила Кристина. Ее поразила задняя стена дома, выполненная из стекла, за которой был виден большой плавательный бассейн, расположенный посередине огромного газона, поле для мини-гольфа, летний павильон со стойкой бара и садовой мебелью.

— Здесь часто устраивают большие приемы, — пояснил Риккардо и повел ее наверх в гостиную.

Эмилия Феррати, которой, по подсчетам Кристины, было далеко за пятьдесят, выглядела на сорок лет с небольшим хвостиком. В ней сочетались красота и изящество. Элегантное белое платье контрастировало с темными волосами, темные глаза с белоснежной кожей лица. Она встала с кресла, обитого светлой парчой, и улыбнулась им навстречу, но глаза смотрели холодно и настороженно. Сына она приветствовала по-итальянски, а с Кристиной поздоровалась на английском языке.

— Вы очаровательны, дорогая, — сказала она, задержав взгляд на округлившемся животике Кристины. — Путешествие, думаю, утомило вас. Несомненно, вы предпочтете отдохнуть перед обедом.

Кристина узнала командные нотки в ее голосе. Эмилия не предлагала, а распоряжалась. Гостеприимством в этом доме и не пахло, как она и предчувствовала. Ей хотелось ответить, что она предпочитает поплавать в бассейне перед обедом, но она прикусила язык. Похоже, в доме Феррати такого рода поведение сочли бы недопустимой экстравагантностью.

— Вы очень внимательны, — сказала Кристина, — благодарю вас.

— В вашем распоряжении угловые апартаменты для гостей в левом крыле дома, — обратилась она к сыну и добавила несколько итальянских слов так быстро, что Кристина не поняла их значения.